Ангиогенез: Движущая сила любого рака

Интересно понаблюдать за перипетиями вхождения новых идей, нередко это очень трудный и тернистый путь. Давайте посмотрим, что случилось с одной революционной теорией, которая ко всеобщему облегчению уже миновала третий этап и теперь ее справедливость ни у кого не вызывает сомнений.

. О самом этом понятии — ангиогенез — онкологическое сообщество до недавнего времени ничего не ведало и ведать не хотело, считая это бредом идиота-хирурга, взявшегося учить “неприкосновенную” касту онкологов. , военный врач-хирург флота США, в середине шестидесятых годов, . Буквально все (капиллярами). Причем в отличие от нормальных капилляров, достаточно прочных и гибких, эти раковые сосуды и капилляры были необычно хрупкие, словно сделанные на скорую руку.

Ангиогенез и рак

Между прочим, ее общая длина составляет ни много ни мало 60 000 миль, т.е. больше 100000 км.

— ранение например, когда требуется провести ремонт поврежденных тканей или органов, или после менструации. Это как раз те случаи, когда необходима скорость даже в ущерб качеству. Такие сосуды крайне непрочны, при малейшем повреждении могут рваться и кровоточить, и как только необходимость в них отпадает организм от них избавляется. Для этого существует специальный механизм саморегуляции и строгого контроля.

Это равно относится и к раковым клеткам. Для выживания растущая опухоль отчаянно нуждается в собственной кровеносной системе, но поскольку опухоль растет очень быстро, то и сосуды должны расти не менее быстро, т.е. опять же скорость в ущерб качеству. Да по-другому и быть не может, поскольку используется один и тот же механизм роста сосудов, как для раковой опухоли, так и для аварийного ремонта поврежденных систем организма.

(обретение опухолью способности создавать собственную кровеносную систему) Он вполне резонно рассудил, что раковые зародыши размером с острие иглы каким-то образом умудряются использовать имеющийся у организма механизм быстрого реагирования для создания временной кровеносной системы, и если не дать им этим механизмом воспользоваться, то они так и останутся в этом спящем состоянии и никогда не смогут развиться в то, что называют злокачественной опухолью.

Реакция научного сообщества была вполне предсказуема. Хирург, который по-видимому ничего не знает о биологии рака, выступает с какой-то странной “водопроводной” теорией. Но он был не просто хирургом, но и одновременно профессором медицинского факультета в Гарварде и главой хирургического отделения в крупной детской больнице — упрямый и вовсе не робкого десятка человек. Совсем уж отмахнуться от его эксцентричных гипотез было нельзя, и в 1971 году они были опубликованы в «Медицинском Журнале Новой Англии».

Что потом началось — не опишешь словами. Никакой реакции на статью не было. Зато было другое: за ним прочно укоренилось прозвище — шарлатан, с его лекций демонстративно уходили, коллеги по работе просто от него шарахались, даже студенты стали его покидать.

В карьерной американской медицине такое пятно в преподавательской биографии никому не нужно. Непреклонность доктора Фолкмана стоила ему потери поста главы хирургического отделения.
«Бороться и искать, найти, и не сдаваться» — это про него, он вполне бы мог претендовать на роль третьего капитана в известном романе В. Каверина. Не обращая внимания на злопыхателей, доктор продолжал исследования и сформулировал свою теорию развития рака.

Микроопухоли не могут развиться в опасные для жизни злокачественные новообразования без создания собственной кровеносной системы, питающей их.

Для того чтобы это сделать, микроопухоли выделяют химические субстанции, называемые ангиогенины, побуждающие кровеносные сосуды достигать их и генерировать систему новых сосудов.

Раковые клетки, отпочковавшиеся от основной опухоли — то есть метастазы, опасны только тогда, когда им удается создать свою собственную кровеносную систему.

Основная опухоль посылает метастазы. Но как всякая колониальная империя, она держит руку на пульсе и не дает своим колониям-метастазам слишком большой независимости, производя специальную химическую субстанцию — ангиостатин, блокирующую рост новых сосудов.

Смешно было думать, что исследовательские лаборатории бросятся искать вещество, являющееся плодом воображения свихнувшегося хирурга, тем более, что задача представлялась совершенно непосильной — найти этот самый ангиостатин среди тысяч разных белков, которые производит растущая опухоль. Как в сказке — “Пойди туда, не знаю куда и принеси то, не знаю что”. Дурных нема. Это умные так думают и ошибаются — как в нашем случае. Но безумные идеи на то и безумные, что привлекают одержимых людей.

, чья воля и упорство была под стать боссу. . Наконец он нашел протеин, блокирующий рост сосудов куриных эмбрионов, где сосуды растут очень быстро.

Двадцати мышам ввели тип рака, чьи метастазы при удалении основной опухоли быстро прорастают в легкие. Сразу после введения раковых клеток половине мышей ввели ангиостатин. Через несколько дней в присутствии многочисленных свидетелей провели вскрытие всех участников эксперимента. Легкие контрольной группы были черными, пронизанными метастазами. У другой половины получивших инъекцию мифического ангиостатина легкие остались девственно розовыми, без каких-либо признаков рака. Случилось это в 1994 году, двадцать лет спустя.

А где же хулители, с их званиями и дипломами?Думаете, лишили-отобрали? Да ничего подобного! Они теперь в первых рядах нового прогрессивного направления в онкологии. Вещают. Ну да бог с ними.

ГГде фармацевтические гиганты с их огромными ресурсами? Что они сделали за прошедшие 15 лет? Работали и работают, уже выдали восемь препаратов, блокирующих рост сосудов. Эти препараты выгодно отличаются от традиционных препаратов для химиотерапии, прежде всего своей избирательностью, они не затрагивают здоровые сосуды и гораздо менее токсичны для организма.

Так что же, можно теперь вздохнуть с облегчением? Нашлась, наконец, серебряная пуля, победили это чудовище? Очень хотелось бы дать утвердительный ответ. Но все мы знаем, что это не так.

Все это было очень далеко от того сто-процентного результата, продемонстрированного на мышах. И дело не только в том, что одно дело — мыши, а совсем другое — люди. В том мышином эксперименте ангиостатин мышам вводили практически одновременно с раковыми клетками, т.е. эти клетки еще не успели сформировать собственно опухоль со своей кровеносной системой. Препарат блокировал развитие опухоли в самом зародыше, прекрасно показав справедливость теории доктора Фолкмана. Если же время упущено и основная опухоль, или ее метастазы успели сформировать свою собственную кровеносную систему, тогда одним ангиостатином не обойдешься, ведь он и задуман был как некий наместник, представитель центра, держащий под контролем заморские территории. Ну а если этим территориям удалось стать самодостаточными, кому он тогда нужен.

Совершенно верно, . Ну вот, скажете Вы, приехали. Прикажете теперь в профилактических целях эти препараты, как витамины, глотать на постоянной основе. Ни в коем случае, даже мысли такой не держу. Эта золотая по стоимости профилактика ничего кроме вреда принести не может.

Вырисовывается какой-то замкнутый круг. Больным, а еще больше здоровым людям, (никого не хочу пугать, но как можно было заметить, отсутствие клинических показателей вовсе не означает отсутствие раковых клеток) жизненно необходимо иметь вещества типа ангиостатина на постоянной основе, но химические препараты на эту роль определенно не годятся. По счастью, ангиогенез привлек внимание не только капитанов фармацевтической индустрии, но и ученых из альтернативного сообщества.

(медицинского и финансового характера) никому не грозит. Оказывается, организму нужны и те и другие — главное баланс. Опять настало время для мозгового штурма, надеюсь последнего в нашем расследовании. Придется потерпеть, без малопонятных терминов никак не обойтись. Рассмотрим более подробно механизм ангиогенеза не любопытства ради, а с чисто утилитарной целью — выявить его слабые места, ведь ничто в природе не совершенно.

Речь идет . Как только случается повреждение любого рода — будь то порез, ожог, удар, инфекция и пр., он немедленно начинает работать. Каким образом? Тромбоциты крови, как сторожевые псы, фиксируют нарушителя и окружают его со всех сторон. Они подают сигнал бедствия, выделяя определенную химическую субстанцию PDGF — фактор роста, полученный из тромбоцитов.

Они в свою очередь начинают выделять химические вещества (сложные названия которых я опускаю ради простоты изложения), координирующие весь процесс восстановления. Для удобства назовем их воспалительные субстанции (ВС). Работа закипела. Затем они как бы запаивают рану, вбрасывая в кровь огромное количество тромбоцитов, что приводит к свертыванию крови вокруг раны. Половина работы сделана.

Для этого прилегающие к ране ткани разрыхляются, давая возможность иммунным клеткам войти и уничтожить чужеродные тела. Но остались поврежденные ткани, и здесь, внимание, включается механизм восстановления повреждений.

Остановимся на этом подробнее. , а для этого их, естественно, необходимо обеспечить кислородом и питательными веществами. Окружающие рану кровеносные сосуды получают команду быстро расти и организовать необходимое кровоснабжение. Все это продолжается ровно столько, сколько нужно для полного восстановления раны.

— внешние проявления могут быть разные, но стоящий за этим механизм один и тот же. Замечательное произведение природы, служащее нам верой и правдой.

Товарищи, мне кажется, в представлении не нуждаются. Знакомые все лица — . Когда речь идет о стадиях, через которые должна пройти переродившаяся клетка в то, что мы называем раком, было отмечено, что п

Так же как и при легитимном процессе, раковые клетки в огромных количествах производят те же самые химические субстанции (назовем их для особо любознательных товарищей – цитокин и хемокин), инициирующие воспалительный процесс, благодаря которому достигаются те же цели, что и при самовосстановлении поврежденных тканей.

. Они (ВС) совершенно также как и в первом случае провоцируют клетки, раковые клетки, к быстрому росту, разрыхляют окружающие ткани, облегчающие этот рост и наконец стимулируют быстрый рост кровеносных сосудов.

Вот здесь как раз и возникает этот злобный, порочный круг.

Печально, но факт. И это до такой степени факт, что уже существуют методики, связывающие продолжительность жизни больных с разными видами рака с интенсивностью воспалительного процесса, провоцируемого опухолью. Удалось даже выделить единичную провоспалительную субстанцию, в очень большой степени отвечающую за рост как самой опухоли, так и кровеносных сосудов и метастазирование раковых клеток, под названием транскрипцио́нный фактор NF-κB, своего рода “черный рыцарь” раковой опухоли. В этом нет никакого преувеличения, уже появились работы, показывающие, что можно предотвратить развитие практически любого вида рака путем подавления транскрипцио́нного фактора NF-κB.

И это не обязательно должны быть химические препараты. Нужны молекулы природных соединений, которые являются ингибиторами транскрипцио́нного фактора NF-κB . Веществ этих на удивление много. Подробно об этом несколько позже, пока назовем только два — это одна из форм кахетина, полифенол, присутствующий в зеленом чае, и резвератрол, его можно найти в виноградных косточках и в красном вине..