Боль в твоей голове: как справиться с мигренью

Не всякая мучительная головная боль — это мигрень. Удивительный аспект мигрени заключается в том, что это состояние выходит за рамки компонента головной боли. Мигрень намного шире головной боли, это феноменологическое событие, которое включает четыре фазы.

Люди страдали и страдают от головной боли. В средневековой Персии ее лечили чаще всего касторовым маслом, сегодня существуют более продвинутые способы. Но происхождение головной боли на самом деле неизвестно до сих пор. Британский нейробиолог Аманда Эллисон в своей книге «Боль в твоей голове. Откуда она берется и как от нее избавиться» описывает механизмы и особенности разных типов головной боли, рассказывает о борьбе медицины со «всеобщим проклятием» на протяжении столетий, обращается к опыту ведущих ученых и к историям рядовых пациентов. Делимся отрывком, где автор рассказывает о фазах развития мигрени, а также о ее связи с зевотой.

Что полезно знать о мигрени

Если только, конечно, вы не мужчина. Грипп — это совершенно другой зверь, и те из вас, кто действительно пережил его, знают об этом. У мигрени специфический набор симптомов, и теперь она распознается как нечто совершенно отдельное от головной боли других типов. В следующих двух главах мы рассмотрим эти симптомы, чтобы понять, что их вызывает и как наше тело на них реагирует.

. Я сама периодически испытывала и то и другое. У вас также может быть глазная мигрень, то есть аура без болевого компонента, — вы сразу переходите к ощущению вялости, поэтому я считаю это половиной категории. Однако, как мы увидим, для всех этих вариантов во многом характерны четыре стадии протекания.

Самый интересный аспект мигрени заключается в том, что это явление, выходящее за рамки компонента головной боли. Мигрень не просто головная боль, это феноменологическое событие, которое состоит, как уже сказано, из четырех отдельных фаз:

Аура.
Постдромальная фаза.

Важно рассмотреть каждую из фаз, потому что это новая информация о том, что происходит в нашем мозге и что вызывает те или иные феномены. И она прояснит, как мы могли бы справиться с мигренью.

Так происходит что-то неприятное — продромальная фаза

Я говорила c людьми, страдающими мигренью, и многое узнала. Тем не менее наиболее важный факт, который я обнаружила, заключается в том, что Однажды, например, я познакомилась с летним Дэвидом и его мамой — дело было на мероприятии, посвященном обсуждению разных аспектов головной боли, — и стала свидетелем весьма жаркого спора на эту тему. Мама Дэвида клялась, что заметит его мигрень раньше, чем он сам. «При всем уважении к тебе, мама, — парировал сын (вы точно знаете, что интонация, с которой прозвучат дальнейшие слова, будет далека от уважения), — думаю, что уж я-то бы лучше всех людей знал, когда у меня болит голова». Я возразила (не в пользу Дэвида), что часто последний, кто замечает мигрень, бывает сам человек, который страдает от ее приступа. В самом деле, существуют веские, хотя лишь недавно представленные доказательства, подтверждающие этот факт. Ана Гаго-Вейга из отделения головной боли в Мадридской больнице Санитария выяснила, что И это было связано лишь с тем, что их Выслушав объяснение, которое я изложила Дэвиду и его взволнованной маме, он смущенно ответил, что никогда раньше не связывал эти симптомы со своей мигренью. «А я связывала», — заявила его мама с излишним, по моему мнению, торжеством. Однако это просто говорит о том, что мамы всегда правы.

Вы можете чаще, чем обычно, зевать, быть менее бодрым или даже сонным, испытывать тягу к определенной еде или быть более голодным, чем всегда. Прогулка по магазинам с очень ярким освещением может вызвать у вас спутанность сознания. Эти симптомы не следует недооценивать.

В течение последних лет Питер Годсби из Королевского колледжа Лондона и некоторые другие исследователи говорили о ценности учета этих признаков с точки зрения лежащих в их основе биологических механизмов. Мы должны в этом разобраться. В конечном итоге меня интересует, почему у нас возникают эти явления. Формируется ли такое поведение для восстановления некоего нейрохимического баланса, который сбивается в нашем мозге? Что мы можем сделать, чтобы остановить развитие мигрени? Вот что нам известно на данный момент.

Зияющая пропасть

Начнем с зевоты. Что ж, я, когда пишу эти строки, вовсю зеваю, так что делайте из этого какие вам угодно выводы и, если чувствуете желание зевнуть прямо сейчас, не сдерживайтесь, я не осужу. Причина, по которой мы зеваем вместе, заключается в том, что так порождается групповое состояние бодрости: во время зевка в организм попадает большая доза кислорода, изрядное количество которого достигает вашего мозга, помогая почувствовать себя более отдохнувшим (вот почему мы зеваем, когда устаем). С эволюционной точки зрения это могло быть важно, когда группа охотилась на шерстистого мамонта или кого-то подобного. В наши дни военные парашютисты часто сообщают, что перед прыжком из самолета они всегда проводят сеанс группового зевания (хотя, между нами, в этой ситуации зевота явно не была бы первоочередным действием моего организма).

В г. исследователи из Университета штата Нью-Йорк Эндрю Гэллап и его сын Гордон во время просмотра видео, на которых сняты зевающие люди, клали испытуемым на лоб охлаждающие компрессы. Гэллапы отметили, что люди с компрессами зевали гораздо реже, и это указывает на то, что Охлаждение, скорее всего, помогает нам почувствовать себя бодрее независимо от дополнительного кислорода. Возможно, оно также подавляет работу нервного пути, который активен при зевании.

Таким образом, зевота может быть реакцией терморегуляции (нам слишком жарко) или вызываться необходимостью поступления большего количества кислорода в мозг. Рассуждая так, логично сделать заключение, что в предмигреневом состоянии мозг воспаляется и его температура повышается и/или он несколько обеднен кислородом. Зевота — наш способ самолечения, уменьшающий воспаление и повышающий уровень кислорода.

Этот эффект особым образом через действие дофамина связан с нейрохимией. Дофамин служит одним из основных возбуждающих нейромедиаторов в головном мозге, он важен для поддержания бдительности, но также для осуществления движений и для нашей удовлетворенности от совершения поступков, поддерживающих жизнедеятельность человека (например, в этом наборе поступков: есть, пить и заниматься сексом, хотя последнее не классифицируется как поведение, которое сохраняет нашу жизнь).

. Мы знаем, что химические вещества, которые действуют в мозге подобно дофамину, могут вызывать зевоту и что люди с дефицитом дофамина, например пациенты с болезнью Паркинсона, зевают меньше. Из-за этого преобладает мнение, что более высокий уровень дофамина вызывает симптомы, наблюдаемые при мигрени. Однако все гораздо сложнее, поскольку ключевой момент здесь — чувствительность к дофамину у человека, страдающего от мигрени: такие люди, по-видимому, особенно восприимчивы к концентрации данного нейроме- диатора.

Существует и другое мнение. Основываясь на знании того, что люди, предрасположенные к мигрени, сверхчувствительны к дофамину, Пьеро Барбанти, глава Итальянского общества головной боли, и его коллеги из больницы Сан-Раффаэле в Риме дополнили сложившееся представление. У Пьеро есть теория, согласно которой именно меньшее, а не большее количество дофамина запускает продромальные симптомы мигрени. Я могу согласиться с этим, потому что пониженный уровень дофамина оказывал бы угнетающее воздействие на мозг и зевота могла быть спровоцирована с целью «разбудить» его. Как далее поясняет Пьеро, уровни дофамина регулируются гипоталамусом, который принимает экстренные меры, чтобы удерживать количество всех гормонов и нейромедиаторов в строгих пределах. В экспериментах, где испытуемым вводят агонист дофамина (он действует в организме точно так же, как дофамин), очень небольшое его количество вызывает зевоту у тех людей, что страдают от мигрени, тогда как тем, у кого не бывает приступов мигрени, необходимо, чтобы начать зевать, принять гораздо большее количество этого вещества. При увеличении дозировки участник контрольной группы просто зевает, в то время как люди, страдающие мигренью, уже не могут удержаться от мучительной рвоты, потому что они намного более чувствительны к дофамину.

Почему нам важно знать, что вызывает симптомы мигрени на нейробиологическом уровне, можете вы спросить. Дело в том, что понимание этого способно помочь остановить развитие мигрени. Так мы можем установить связь между дофамином и самочувствием и будем управлять этим механизмом с помощью нашего поведения. Целесообразно задуматься о тех эпизодах, когда вы могли случайно сделать что-то предотвратившее развитие мигрени, повысив уровень дофамина и испытав приятные ощущения, например съев любимое блюдо или испытав оргазм. К сожалению, мы никогда не узнаем точно, какие именно действия это были. И это один из примеров, когда нам ясно, что в нашей картине множество пробелов: практически невозможно получить доказательства того, что мы сделали нечто важное, чтобы определенное событие не случилось.

Это в некоторой степени загадка, потому что дофамин хороший медиатор болевой информации, он блокирует передачу сигнала от тройничного болевого пути к мозгу. Но, конечно, проблема не только в дофамине, он работает рука об руку с серотонином, который, в свою очередь, усиливает действие дофамина, причем рецепторы к обоим медиаторам часто расположены рядом. Другой аргумент — то, что дофамин может не выполнять свою работу должным образом из-за низкого уровня серотонина, а любой регуляторный его выброс, который пытается осуществить гипоталамус, происходит слишком поздно, чтобы остановить каскад боли..

Автор Карась Любовь